Интервью: Мелиса Салазар, BDB
В апреле состоялась беседа Legal Dialogue Playbook с Мелисой Салазар, проектным менеджером организации Bund für Antidiskriminierung und Bildungsarbeit (BDB) о недавно принятом в Берлине антидискриминационном законодательстве. Салазар, социолог и этнолог по образованию, родилась в США и с 2012 года работает в BDB.
BDB - неправительственная организация, целью которой является преодоление расизма и других форм дискриминации, в основном посредством образования, консультирования и работы по изменению политики. Салазар рассказала, что BDB начала работу с берлинской полицией и Партией зеленых еще в 1996 и 1997 годах, когда с полицейскими проводились тренинги по межрасовым взаимоотношениям. В 2015 году эта работа прекратилась из-за внутренних изменений в структуре полиции. Салазар считает, что одной из причин стало отношение нового начальника полиции к вопросам расового профилирования и особый акцент на исламизме, что сильно отличалось от позиции его предшественника.
Legal Dialogue Playbook: В каком состоянии сейчас находятся отношения между берлинской полицией и людьми с небелым цветом кожи?
Мелиса Салазар: По-моему, полицейские стали лучше осознавать, что за их действиями наблюдают – возможно, из-за этого они чаще занимают оборонительную позицию. Когда знаешь, что за тобой наблюдают, становишься более осторожным и осмотрительным, но при этом не обходится и без чувства обиды. Никому не нравится, когда за ним следят. Некоторые полицейские стали чаще задумываться о расовых отношениях: раньше расовое профилирование было настолько обычным делом, что им даже не приходилось думать об этом.
LDP: Проблема в поведении отдельных сотрудников полиции или же она шире и глубже?
МС: Хороших полицейских много. Но проблема в структурах, где они работают. От полицейских, участвовавших в наших тренингах, мы узнали, что их начальство оправдывает необходимость особого контроля в отношении тех или иных групп, говоря, что это такие люди, они это знают по опыту. Это своего рода слепое пятно: вы ищете преступников и в рамках своей работы видите только что-то одно, не замечая остального.
LDP: Что вы имеете в виду?
МС: В любой большой группе найдутся люди, склонные нарушать закон, и если постоянно и пристально изучать определенную группу людей, вы скорее всего найдете в ней преступников. Но порой становится трудно провести различие между группой в целом и небольшим меньшинством преступников внутри нее. Особенно если ваше начальство постоянно твердит, что в этой группе все – сплошные преступники. И даже если человек идет в полицию со знанием всех законов о правах человека и рефлексией вследствие нашего тренинга, он приходит в структуру, которая учит его прямо противоположному.
LDP: Какие виды профилирования типичны для Берлина?
МС: Некоторые жители города знают, что если их путь лежит через парк Горлитцер [печально известное место в Берлине из-за наркоторговли], то, по всей вероятности, их там остановит полицейский. И даже если при этом ничего плохого с ними не случится, люди учитывают этот фактор, когда планируют, сколько времени им нужно, чтобы куда-то добраться. Они никогда не выходят в последнюю минуту. Если такое происходит достаточно часто, это вызывает раздражение. Полиция научилась вести себя определенным образом в подобных ситуациях, и если что-то пойдет не так, пострадает в итоге не полицейский.
LDP: Звучит сурово.
МС: Так оно и есть. И это пустая трата времени, ресурсов и энергии, поскольку полицейских два с половиной года учат распознавать признаки преступного поведения, а потом велят забыть все, чему их учили, и проверять всех подряд представителей определенной группы, не разбирая, подозрительно они себя ведут или нет. Это унизительно по отношению к тем, кого останавливают – таким образом им отказывают в человеческом достоинстве. Прохожие могут думать, что остановили, наверное, неспроста. Когда на вас все время смотрят с подозрением, это эмоционально тяжело.
LDP: Что вы думаете об антидискриминационных законах?
МС: Я не эксперт-правовед, поэтому мне трудно усмотреть какие-либо проблемы в данном законодательстве. Но все же я считаю, что новый берлинский антидискриминационный закон – это шаг в правильном направлении. А насколько эффективно он поможет нам бороться с дискриминацией, будет зависеть от толкования определенных терминов в законе. Мы не узнаем наверняка, пока не увидим, как он будет применяться судами в конкретных делах.
LDP: А в новом законе есть что-то, что вам особенно нравится?
МС: Особенно мне нравится в Landesantidiskriminierungsgesetz [городской комплекс мер по борьбе с дискриминацией] то, что у пострадавшего есть целый год, а не два месяца, на подачу жалобы. Расовое профилирование происходит регулярно, но до суда дела доходят только в особо вопиющих случаях. Бывает, что жертва слишком травмирована эмоционально и не может сразу же предпринять нужные шаги. Нередко люди напуганы или не верят, что можно что-то изменить. Поэтому я рада, что срок подачи жалобы продлили до года - теперь у некоммерческих организаций есть больше времени, чтобы доводить такие случаи до суда.